ТОТАРТ: Наталья Абалакова и Анатолий Жигалов

ОПЕРАЦИЯ ДОМ-2

Видеоинсталляция

2001
Двухканальное видео, компьютер, графика.
Музей «Зверевский центр Современного искусства», Москва. 2001
Музей нонконформистского искусства. Санкт-Петербург. 2002
Материал: Видеофильм «ДОМ» (Сергей Ковальский, 1991), видеофильм интервью с участниками Фестиваля в Погорелово в 1981 г. (цифровое видео, Владимир Сумовский и Сергей Соловьев, 2001 г.). Компьютер: слайды Погорелово и Большой текст (ЧЕТЫРЕ КОЛОННЫ БДИТЕЛЬНОСТИ), «графика» на обрывках черной бумаги, оставшейся от перформанса ЧЕРНЫЙ КУБ и привезенной в деревню Погорелово (ОПЕРАЦИЯ «ДОМ» 1981) для использования в запланированных перформансах ЛЕСТНИЦА и ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЙСТВИЕ.
Инсталляция ОПЕРАЦИЯ ДОМ-2 посвящена двадцатилетию первого фестиваля перформансов в деревне Погорелово в 1981 г. Смотрите ОПЕРАЦИЯ «ДОМ» (1981).

*****
История Лалая и рождение Евы - НАШЕ ЛУЧШЕЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ – задали первую координату «непредставимой парадигмы» ТОТАРТа – ось Жизни и Смерти, выводящей текст ТОТАРТа за пределы возможного. Вторая ось Природа-Культура (социальное) была задана через год работами НАШ МУРАВЕЙНИК (1982) и КОМЕНДАНТСКАЯ РАБОТА (1982-85), закончившаяся акцией ЗОЛОТОЙ ВОСКРЕСНИК со всеми вытекающими последствиями в 1985 г. Если в центр пересечения этих осей поставить акцию ТОЧКА, ИЛИ ПОПЫТКА РАСТОПИТЬ СНЕГ (1982), а над ней перформанс РУССКАЯ РУЛЕТКА (1985), созерцание самих себя, и видеперформанс/инсталляцию ЧЕТЫРЕ КОЛОННЫ БДИТЕЛЬНОСТИ (2000), то это задаст третью, «пространственную» ось, позволяя представить «непредставимый» текст ТОТАРТа как «объемную» саморазвивающуюся модель.

*****
22 ступени лестницы забвения тела художника коллективной памяти (Лалая)
22 ступени лестницы тела художника в коллективное забвение памяти (Лалая)
22 ступени художника по лестнице коллективной памяти забвения тела (Лалая)
22 ступени падения тела в коллективную память забвения художника (Лалая)
След падения Лалая в коллективную память тела забвения художника
22 ступени падения тела в забвение коллективной памяти художника
22 ступени падения художника по лестнице коллективной памяти забвения (Лалая)
22 ступени падения (Лалая) по коллективной лестнице забвения художника тела памяти
22 падения коллективного Лалая по лестнице памяти в тело забвения художника
Коллективное падение в 22 ступени по лестнице тела памяти в забвение художника (Лалая)
22 ступени памяти забвения коллективного падения тела лестницы художника (Лалая)
22 коллективные ступени лестницы падения художественной памяти тела забвения (Лалая)
22 коллективных падений по ступеням лестницы забвения памяти художника тела (Лалая)
22 забвения коллективной памяти падения по ступеням тела художника лестницы (Лалая)
22 коллективных падений забвения по ступеням лестницы тела памяти художника (Лалая)
22 памяти коллективных ступеней лестницы забвения тела художника (Лалая)
Забвение коллективного художника тела памяти 22 ступеней лестницы (Лалая)
Лалай забвения 22 ступеней лестницы коллективного тела памяти художника
22 ступени лестницы Лалая памяти забвения тела коллективного художника
Коллективное тело забвения 22 ступеней лестницы памяти художника (Лалая)
22 ступени художника лестницы памяти тела коллективного забвения (Лалая)
22 ступени лестницы Лалая забвения коллективного тела художника памяти

А. Жигалов

*****

не думайте, что из сказанного вы можете создать… лето 1981 года. Дом. 22 ступени лестницы забвения тела художника коллективной памяти (Лалая),
который был в период (предшествующий сему достопамятному событию, называемому в дальнейшем в различных документах-свидетельствах забвения ПЕРВЫМ ФЕСТИВАЛЕМ ПЕРФОРМАНСА), семидесятипятилетним пенсионером, Лалаевым Николаем Игнатьевичем, погибшим неожиданно и странно при попытке спасти свой загоревшийся дом за несколько дней до приезда в деревню группы московских художников-акционистов.
Эта достойная удивления и вызвавшая массу кривотолков и околичностей история подробно рассказывается на страницах книги ТОТАРТ: РУССКАЯ РУЛЕТКА.
Однако по прошествии двадцати лет со времени вышеупомянутых событий многое представляется (для интерпретации или просто воспоминаний) в равной степени лишенным возможности и перспектив делом, но в высшей степени конструктивным (в смысле ДЕ) и многообещающим…
Но не думайте, что из сказанного можно создать (слишком много), ведь все, о чем говорится и не говорится, нечто более, чем разлетающаяся вселенная из слов, возникшая в результате взрыва.
Учитывая мое вынужденное маргинальное положение по отношению к этому событию (как известно, я была занята «главным делом, завершающим этот цикл работ и начинающим новый этап осуществления Проекта «Исследования существа Искусства применительно к Жизни и Искусству», а именно, вынашиванием и рождением ЕВЫ-НАШЕГО ЛУЧШЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ – что благополучно произошло 12 августа 1981г.) становится понятно, что фрагменты истории этой поездки долетели до меня в виде отдельных дискурсивных формаций (также дополняемых кривотолками и околичностями типа: «ну не безумие ли это объявлять рождение ребенка, точнее уже родившегося ребенка произведением искусства»).
Так – перед Вещью-Текстом (лицом к лицу, так сказать), нашим Домом (набитым Черной бумагой, оставшейся от «Черного Куба» и не реализованной «Лестницы о 22 ступенях») со всеми разнообразными и не поддающимися прочтению последствиями, ускользающими от интерпретации слоями, взаимопроникающими, меняющимися местами, образующими новые группы связей, распадающимися вновь…так всматриваясь в этот фундамет, саморазрушение которого и есть единственное условие существования его истории, этой Вещи-Текста, Дома в деревне Погорелово, fantastische Baroc…
Совершить путешествие, которое никогда не совершалось. Попытаться рассказать. Это возможно лишь в новом тексте. Нажатием клавиши можно на экране гонять время- текст вперед-назад. Возвращаться в Погорелово лета 1981, где не была, создавая тем самым какую-то особую, непреодолимую реальность, в которой помещаются рассказы участников о событиях двадцатилетней давности перед объективом видео-камеры 25 марта сего 2001 г. и запечатленные в цифровом коде Владимиром Сумовским и Сергеем Соловьевым, «открывшим» Погорелово летом 2000г., слайды Игоря Макаревича, снятые им в том достопамятный приезд в Погорелово, видеофильм Сергея Ковальского, сделанный десять лет спустя в 1991 (когда ЛУЧШЕЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ училось в начальной школе), комментарии Сабины Хенсген, впервые снявшей на видеокамеру материалы о поездке в Погорелово и прочих деяниях ТОТАРТ а в 1985 г., и, наконец, показ слайдфильма Макаревича, осуществленный двадцатилетней Евой и ее другом и многое другое, где взаимные вторжения искусства и чистой жизни переплелись и образовали причудливые фигуры этого нового и трудно определимого текста, который и есть ТОТАРТ.
Но не думайте, что из сказанного вы можете создать …лето 1981 и т.д.

Н. Абалакова
Москва, март 2001 г.