Динамическим фактором становления и развития жизни является диалектическая взаимосвязь противоположных начал: необходимости и свободы, универсальных структур и спонтанности В человеческом обществе это - человек и природа, закон и свобода, объективное и субъективно, государств и личность и т.д. Искусство “отражает” те же коллизии, обладая, однако, способностью, которая присуща мифу и религии: снимать противоречия, возвращая человеку изначальную цельность и укорененность в космическом единстве. Преимущество художника в том, что он исходит из абсолютной свободы творческого импульса, все остальное - материал, способы выражения детерминированы многочисленными социокультурными и биологическими факторами. Границы “поля деятельности” искусства определяются “традицией” с одной стороны и “жизнью” с другой. Центробежная сила устремлена к удержанию художника в границах традиции, гарантирующей его “понятность”, центростремительные силы увлекают его выйти за пределы общепринятого и разрушить дамбу между “естественным” и “искусственным”, слиться с живой жизнью. Искусство - это то, что должно быть преодолено. В этом преодолении - его вечная новизна, ибо в акте преодоления художник дает жизнь саморазвивающейся системе, определяемой теми же закономерностями, что и сама жизнь.
Технический прогресс фрагментировал человеческое сознание, гипертрофированное развитие Государства отдало человека во власть безликих сил всеобщего. Между человеком и природой возникла “вторая природа” - создание рук человеческих: культура. Над человеком и человеческой общностью встало репрессивное Государство. Человек погружен в стремительный поток времени - Историю. От этого тройного давления он спасается - привычкой. В своем непрерывном сопротивлении тотальной власти Всеобщего, реальности порабощения художник интуитивно разрушает устойчивые стереотипы и задает новые точки зрения, пробуждая от привычного и провоцируя переоценку ценностей. Только тогда можно взглянуть в лицо подлинной Реальности. Перманентная революция Духа. Только полная погруженность в Историю позволяет нащупать твердое дно и оглядеться вокруг. Если не захлебнешься. Но не захлебнувшийся не может быть свидетелем. Там при корнях скользких водорослей частного и банального открывается простейшее и первичное. В семени шумит листвой дерево. Не умерев, зерно не родится. Смерть и забвение агрессивно противостоят жизни и памяти.
— Послушай, чего ты ковыряешься в этих отбросах?
— Если их правильно составить, получится нечто прекрасное.
— И Красота спасет мир?
— Ну, если мир хорошо предварительно проветрить...
Анатолий Жигалов
Текст для Каталога выставки в Глазго. 1989 г.