БЕЛЫЙ ТЕКСТ НА ЧЕРНОМ ФОНЕ
ЧЕРНЫЙ ТЕКСТ НА БЕЛОМ ФОНЕ

Рассказ И. Кабакова об акции “Ворот”

Сначала я поделюсь двумя соображениями, а потом скажу о состоявшейся акции. Первое соображение связано с достаточно интенсивными и даже физиологическими переживаниями на последних акциях КД. Я имею в виду акцию "Бочка" и "Обсуждение". После сильных и негативных впечатлений от "Бочки", я испытал такое же сильное, но сложное, двойное переживание, сначала негативное, а потом позитивное на "Обсуждении", после чего у меня родилось некоторое суждение, которое я бы хотел высказать. Оно состоит в следующем. Зная большое количество работ, большое количество акций, я почему-то неосновательно считал, что все акции КД, начиная с первых и до последних происходили и должны происходить на свежем воздухе, на воздухе вообще. Любая акция для меня была связана с раскрытым, нейтральным и благоприятным пространством, если не считать отвратительного пространства троллейбуса ("Выход") и площади у Рижского вокзала ("Группа-3”), где казалось, что нас схватят или что-нибудь такое случится, и где все это носило скорее социально-дискомфортный характер. Но если иметь в виду все акции на природе, в Киевых горках и даже "Остановку" в Сокольниках, то все они имели чрезвычайно комфортабельный характер в силу определенных взаимоотношений: сильного и как всегда острого замысла и той нейтральной, большой, благородной и прекрасной природной среды, где все происходило. Даже в том случае, когда акция не прочитывалась- ее конструктивное начало, ее замысел, то, что она происходила в великолепном пространстве все равно окупало это и создавало благоприятную, удовлетворяющую атмосферу. Особенно я вспоминаю акцию «М» с серебряным шаром, звуками рога и т.д.

Таким образом у меня сформировался некоторый образ от художественных поступков группы КД - как взаимодействие достаточно сложной, глубокомысленной конструкции, которая непременно всегда увязывается с какой-то нейтральной и благоприятной атмосферической ситуацией.

Последние две акции - "Бочка" и "Обсуждение" - происходили в комнатах. Первая в мастерской Макаревича, вторая в квартире Андрея. Была еще одна акция Андрея, в которой речь шла о путешествии до метро и обратно с записью его на магнитофон. Она произвела очень сильное впечатление, но мне бы хотелось сказать о двух последних, потому что они более характерны для КД. Особенно неприятное воздействие на мое самочувствие оказала акция "Бочка" в силу одного очень специфического обстоятельства. Я почувствовал, что мой комфорт был страшно растревожен и задет, и обо мне не позаботились. Обо мне, который будет сейчас смотреть и так далее... Меня как бы бросили и поставили в невероятно мучительную ситуацию, в застенок, где передо мной что-то невероятно долго моргало, жужжало, вертелось и мучило меня до бесконечности. Я ничего не мог сделать и я заснул.

Но если посмотреть на конструкцию этой вещи, "Бочки", то она по конструктивности ничем, в сущности, не отличалась, ну, предположим, от "Русского мира" или от "Времени действия", или даже от "Появления", где так же длительно, мучительно и относительно бессюжетно все происходит. Все дело - во втором компоненте. То есть – где это происходило. Замена благоприятно-комфортного - с ветром, дыханием, природой - открытого пространства на закрытое, с тягостно покрашенными стенами, накуренное, без окон, темное - вот эта замена пространства и породила мучительное переживание. Хотя повторяю, что сам конструктивный момент был тот же. Если бы это моргание "Бочки" происходило на природе, я потом так предположил, то, вероятно, ничего подобного со мной бы не произошло. Замена открытого пространства на пространство закрытое и в первом и во втором случае произвела переворот в моем отношении и самочувствии. Чтобы это означало? Мне кажется, здесь существует взаимоотношение между суггестией и пространством, в котором эта суггестия действует.

Как никогда я почувствовал, что невероятное давление, прессинг, репрессинг вещей КД, их чрезвычайно высокое давление и атака становятся совершенно невыносимыми, то есть человек не может остаться свободным, отстраниться и рефлектировать, или холодно смотреть в момент подачи самой акции, если она не сбалансирована, не расслаблена, не растворена в гигантском море атмоcферических и пространственных явлений. Она невыносима, если акция происходит в замкнутой "бочке", куда мы оказываемся сами ввергнуты, и где этот ужасающей силы прессинг действует на маленьком пространстве, давя его, ломая, круша звуковую, визуальную и, что самое главное, психически-эмоциональную сферу. У человека не остается никакой возможности спрятаться- ни в угол, ни в тишину, ни в отстраненность. Он все время находится как на сковородке в качестве предмета переворачивания и обжаривания, протыкания во всех своих сферах. Это было невыносимо. Как оценить эту проблематику? Не могу никак ее оценить, поскольку я хотел просто ее констатировать.

Что касается "Обсуждения", то до первой половины, когда шел человеческий голос, продолжалось ощущение высокого прессинга и давления. Но когда мы стали обсуждать, в качестве конферентов, что ли, акции - каждый выступал со своими речами - и уже в этой атмосфере, несмотря на эхо, которое создавал Андрей, все-таки удалось как-то обнаружить некую свободу в процессе высказываний. Каждый слушал другого, возникли автономные очаги сообщений, бытования. И все расставилось в свои статуарные как бы скульптурные позиции. Как в музее. Ну, вот направо сидит Игорь. Налево - Дмитрий Александрович рассказал и потом сел. Потом я буду говорить, потом еще кто-то. То есть момент спокойной расстановки скульптур, людей-скульптур, людей-голосов по краям в этом пространстве утихомиривал мучительное давление, когда ты только слушаешь, а тебе только говорят.

Но все это возможно и не так, скорее всего это не так. Буквально три дня назад мне пришло в голову, как своеобразное открытие, суждение о результате творческого намерения, о том предмете, который есть желаемое, создающееся искусством "Коллективных действий". Надо сказать, что для меня это было большим открытием. Правомочно оно или нет, я не знаю. Дело в том, что мне всю жизнь свойственно и, как мне кажется, моим коллегам тоже- Эрику, Ване и т.д. создание довольно ясного, обозримого со всех сторон вещественного предмета, вещи, наподобие полностью неподвижной, нешевелящейся какой-то твердости, данности, факта- картины, скульптуры, инвайромента- одним словом, вещи. По поводу которой смотрящий испытывает огромное количество каких-то соображений, эволюций, эмоций и черт его знает- представлений, рефлексий. И вот это обилие рефлексий, их векторность, то есть сначала я смотрю, потом обсуждаю, потом сравниваю, потом опять обсуждаю, такая "туда-сюда" динамика, динамика "тудасюдашности" и создает, как бы компенсирует неподвижность того объекта. То есть, ты-ка, объект, стой, а мы уж от тебя будем бесконечно танцевать, прыгать и т.д. Подобная практика так давно была установлена, введена нами, что иное понимание художественного произведения в мою голову и не западало. Мало того, я и акции КД сначала хотел установить в качестве какой-то картины, а потом уже с ней манипулировать наподобие картин Булатова или своих. То есть: ага, вот акция, а дай-ка я ее пойму как целостность, то есть сожму ее до гравитационного такого ядра, а теперь уже с этим ядром, получив от него уже известную теперь мне форму рефлексии, с ним и буду манипулировать. Мне пришло в голову, что подобное распоряжение произведениями КД - неправильное, некорректное. Мне пришло в голову, что произведения КД - есть само отношение, то есть динамика, данная в своей изначальной противоречивости. Ведь что такое отношение? Это то самое отношение, которое и есть рефлексия. Если взять рефлексию, то есть обсуждение картин, и отделить ее от картины, то вот это моргание, мелькание, шевеление и скакание мыслью туда-обратно, “тудасюдаобратно”, данное как постоянное, векторное, что ли, состояние и есть предмет, именно ПРЕДМЕТ, результат искусства "Коллективных действий".

Но опыта обращения с динамическим объектом у меня нет. Да, я думаю - у кого он есть? Ну, это, впрочем, вопрос риторический. Он, конечно, есть, потому что его не может не быть. Но у меня его не было. Но вот с этого момента осознания я чувствую, что могу совершенно по-другому относиться к вещам КД как к предмету, изначально вертящемуся, вращающемуся, становящемуся, то есть никогда не приходящему в состояние завершенного сжатого куска, гравитационной точки. Возможно, здесь нужно говорить о поле. Естественно, все движущееся, как мы считали по закону Ома, образует поле - магнитное, электрическое, гравитационное, черт его знает какое еще. Да, все что двигается с достаточной выявленностью своих колебаний создает поле. Тем более легко это вообразить, когда речь идет о динамике. Гораздо меньше есть оснований сказать, что картина имеет поле, поскольку мы заведомо имеем дело с предметом непроблематичным, а визуально явным, и возникновение поля в нем и существование - это вещь более сложная, неуловимая. В то время как вокруг динамических конструкций, несомненно, как вокруг вращающейся плазмы или черт чего там еще, не знаю, поле возникает самым естественным образом.

Так вот, та суггестия, то давление, которое я испытываю под воздействием акций КД в небольшом пространстве- это и есть результат этого ужасающего поля, которое формируется не каким-то предметом, как мне казалось раньше - морганием кино, вращением круга, а самим действием как таковым. И я теперь понимаю, почему я чувствовал такой комфорт в загородном пространстве. Потому что я мог смотреть все это на природе, где не действует смерч, эта динамика, движение. Потому что движение - сосредоточено вот в этом месте, вот тут Андрей что-то делает, а вон там Андрей ничего не делает. Мне было комфортабельно, потому что я мог смотреть в те места, где Андрея нет. А вот в этом месте- Андрей. Как замечательно, как хорошо. Ну, понятно. Вот человек тут посрал, а вот и река. Ведь действительно есть любители срать на природе. Одно дело срать в уборной- это, конечно, изолированно, безопасно. Но в каком-то высшем смысле в этом нет никакого удовольствия. В то же время тот, кто срал на природе, тот знает то необычайное ощущение приволья, шири, даже какого-то размаха внутреннего. Вообще посрать и поссать на природе это что-то совершенно невероятное. Я сейчас вспомнил, как я был в Германии. Мы были с дамой, с немкой, и я совершенно естественно захотел отойти за дерево посрать, конечно, извинился. Но немка с ужасом замахала своими немецкими руками и сказала, что срать в лесу нельзя. Я это сразу понял как: боже мой! Какая культура, ебанный в рот, ведь это же вот что значит истинная цивилизация. Я уж не говорю там о том, что нельзя разводить костры, таскать хворост с места на место. Я даже не знаю, можно ли гулять. Нет, кажется, гулять можно. Гулять как раз можно. А что, собственно, гуляй на природе, а вот срать нельзя.

Но это все не важно. Я возвращаюсь к важному для меня открытому определению предмета искусства КД в качестве изначально движущихся форм, двигательных форм, с не становящимися, а с постоянно меняющимися векторами, отношениями. Вероятно, если иметь это в виду, то следующий раз можно не впасть в те самые убийственные, мучительные состояния, когда не знаешь, куда смотреть, находясь все время в центре этого предмета.

Но остается открытым вопрос: как смотреть на движущуюся вещь? Где найти зону рефлексии, спасения и тот неподвижный угол, ну, буквально как угол в комнате, в которой кружится, чистит пылесос, а ты должен в виде окурка засесть в то место, где он тебя никогда не вычистит, хотя он вращается со страшной скоростью и все уже давно засосал, подмел. Где найти этот угол, ведь голос Андрея обладает вот этой страшной полевой, вторичной полевой энергией? Я не знаю, но я убежден, что, если действительно таково положение вещей, то мне кажется, что в следующей акции я смогу найти эту позицию и у меня не возникнет этой ужасной, страшной реакции, что меня не заметили, обижают, не знают как зрителя, а ведь я такой хороший, изумительный и хотел получить удовольствие, а мне ничего, кроме мучений, не преподнесли.

Что же касается последней акции "Ворот", то, во-первых, нужно сказать, как ни странно, что, хоть я и знал, что будет природа, воздух и все прочее, но я поехал в первый раз в каком-то отчаянии, усталости, с чувством, что никакая природа не может меня расслабить. Я не расслаблялся, не раскисал на природе. А этого природа не любит. И в таком состоянии человеку нельзя выходить на природу. Я как бы поехал на работу. Ну, вроде к тетке дрова ей колоть. Блядь, ну на хуя мне это все нужно! И даже благородная посылка не утешала. Там было все как-то грязно, сыро, невозможно. Но не в этом дело. В другом состоянии этот холод, грязь как раз и работают на пользу дела. У меня было какое-то предварительно негативное, неприятное отношение. Не исключено, что здесь срабатывает уже достаточно вымороченная реакция на уличные акции. Все-таки ведь это не пикники, а какие-то творческие события. То есть я их сначала узнавал, потом достиг апогея, узнал, полюбил их, а после полюбления наступило такое состояние: а что, собственно... Иными словами, параболически как-то психика двигается, и я боюсь, что я сейчас чувствую себя на склоне своего интереса к акции. Так мне кажется. Но может быть, это и не так, временное чувство. Во всяком случае, нового любопытства и нового возбуждения, а ну, покажите, а ну, что же там будет, нет. Я твердо знал, что какая-то херовина там обязательно будет. Но как-то самовключиться во все это не мог. Тем более я понял, когда мы подошли, что что-то будет происходить, а мы будем свидетелями. А надо сказать, что в последнее время все акции происходили так, что ты как-то немножко и участвовал, был возбужден физически, подержать там вонючую колбу и т.п. То есть ты был присобачен к этому делу, а тут ты был как бы... пришли? ну, начинай. Не то, чтобы тебе предложили покрутить, а крутили без тебя. Ну, тут уж, конечно, сообразно всем этим обстоятельствам ты почувствовал себя совершенно свободным от творческого присутствия, пошли, там, костер развели и грелись. И я довольно быстро забыл и где мы находимся, и что происходит какое-то художественное действие.

Но тем на менее это все не важно. Ведь там все крутилось, натягивалось. Правда, когда я подходил к вороту, то сильно бздел, что все это по глазам ебнет. Было такое чувство, что здесь с найденным снарядом играют. Но я, конечно, понимал, что это не металлические струны, которые ебнули бы так, что вообще шрамы были. Но шансы, что по морде заедет, все же были. Но это тоже побочное дело, потому что я видел, что занимаются этим сильные, опытные люди и решили крутить до конца. И что мне никто не скажет: а ну-ка, подойди, покрути.

Я не могу вспомнить, да и сейчас в памяти нет ощущения метафизического трюка в этом деле. Да, вот мне кажется, метафизики в этом не хватало. Хотя сама пластическая часть довольно удачная. Шесть нитей, расползающихся в разные стороны, в пустоту. Их крутят, вытаскивают. Это наподобие веревки, которую тянули в акции "Время действия". Но чем хуже веревки? Веревка - прекрасный образ бытия, который по ту сторону - в пустоте, а здесь, в руке - твердая и шерстистая. A здесь что ж такое натягивается? Что-то хотят вытащить? Но ясно, что ничего не вытащишь, поскольку привязано все. Речь идет о том, что натянется-натянется - и лопнет. Вот это, возможно, тоже образ. Натянется - и лопнет. Натянется и лопнет. Но, с другой стороны, хотя и метафора хорошая, но какая-то, как бы это сказать, какая-то в этой метафоре есть отвлеченность, как возможность только. В результате, когда это оборвалось, то какая-то неудовлетворенность, как у Чичикова - ну и лопнуло! Мертвые души - лопнуло дело! То есть образ лопающейся нитки, это что же, значит, за образ? Что за метафора? Тем более метафизически? Она должна касаться каких-то фундаментальных, мне в опыте известных структур бытия. Вот веревка, ее вытаскиваешь и ясно - тащи, тащи, в руке у тебя куча веревок будет, а ни хуя не вытащишь. Это и образ рыбака с золотой рыбкой, что ни хуя на конце не будет.

Или, допустим, замечательная снежная радиальность акции "Десять появлений". Превосходнейшая метафора! Это дивная метафора, вот даже сейчас я ее вспоминаю, какая это реальность! Тащил, тащил и притащил все-таки говно какое-то. Не важно, что, но подарок-то ты притащил. И солнце сияло. То есть размер подарка - это и был весь день, он был тебе подарок. Вот он. И там и написано: день был. И ты помнишь- день-то у тебя был в другом пространстве, твой переживаемый день, а бумажка, которая давала дату, это вот как бы пришпилинность. А пришпиливалось-то переживание к этому дню, в котором ты тащил эту бумажку. Вот тебе и фокус. Тот же самый прекрасный трюк был и на акции, когда еще Ира Пивоварова была- на акции "Картины". Склеили картины этого дня.

Совершенно, конечно, поразительная в акции "Ворот" была метеорологическая фантазия, которая там произошла. Это было какое-то метеорологическое чудо с И ЦЗИНОМ, с этой партитурой и погодой, которое все присутствующие назвали, что, вот, как КД задумали, так все точно и исполнилось, прекрасно. Трудно понять. Ведь сразу же, как началось вращение ворота, двинулся туман на поле, клубы тумана, потом пошла такая страшная черная бессветность и белый снег, что все закрылось, туман все закрыл. И ворот вращался часа полтора в кромешной слипшейся метели, в кромешном слипшемся метелью пространстве. И как только все это лопнуло, последняя леска, сейчас же небо очистилось, все. Поднялось солнце. А мы пошли опять по прекрасному солнечному дню.

Я думаю вот что. Ведь я как-то архаически описал отсутствие своих переживаний во время акции. То есть я опирался на старые формы восприятия акций, на старые знаки, символы. Я думаю, что в этой акции, по всей вероятности, - и именно потому, что она меня никак не задела, а я очень хорошо знаю по себе, что это есть признак какого-то другого порога, другого уровня, более высокого уровня замысла, который я не способен был воспринять, находясь на определенном уровне сам,– в этой акции было что-то, чего я на своем уровне не мог еще воспринять. И то, что состоялось это природное чудо, этот метеорологический спектакль- лишний раз это доказывает.

Но то, что это состоялось, произвело сильное впечатление и запомнилось как что-то такое невероятное. Это же просто невероятно, что в момент начала акции в природе было одно, а потом другое- совершенно наглядно. В соответствии с партитурой.

В этой акции КД затронули не только нейлоновые струны лесок, а какие-то более высокие струны, другого смысла. И просто многие еще были не готовы к включению метеорологии в акцию.

Вообще мне бы хотелось в новых вещах КД отвлечься от старого, мне присущего способа метафорического осмысления, от того анализа, который я сейчас дал, сравнивая "Время действия", веревку с "Воротом", поскольку я прекрасно понимаю неправомочность подобного подхода. Потому что основные действующие силы уже находятся в иных плоскостях, которые я впредь попробую увидеть и почувствовать.

ноябрь 1985 г.