TRANSLATION IN ENGLISH
А. Монастырский
Комментарий к акции "Три лозунга" в Берлине
То, что акция должна быть посвящена (контекстуально месту ее проведения) Захарову и Лейдерману, я понял в день ее проведения и предполагал, что они и будут вешать в лесу полотнища "лозунгов", натягивать веревки. Но Лейдерман по вполне извиняющим его причинам не смог приехать, вешал один Вадик. Мотив посвящения именно им этой акции кроется в некоем соответствии теме красного лозунга (и вообще акции "5 лозунгов" в Лосином острове): перевод местно-краеведческого дискурса Сергиева посада на уровень этнографического через использование английского языка (современной "латыни") - эстетически-экзистенциальной попытке (вполне успешной, на мой взгляд) переориентации Захарова и Лейдермана с дискурса МКШ (московской концептуальной школы) на международный уровень совриска, связанной - в том числе - с переездом и Вадика, и Юры из Москвы в Берлин на постоянное место жительства.
В сюжете самой акции для меня было наиболее впечатляющим визуальное "выплывание" - "акционный акцент" как эстетическая метакатегория - (буквально, над Никольским лесом) верхушки радиобашни, когда мы шли по лесной тропе в поисках мест для повески лозунгов. Это "выплывание" я почувствовал как появление из текста красного лозунга, который мы собирались повесить между черным и белым полотнищами моего письма к СХ 2000 года, того самого "немецкого радио", которая слушала немка Вецгер и за что ее арестовали в начале войны в Сергиевом посаде. Причем на следующее утро после акции я обнаружил тот же самый "акционный акцент": с балкона нашей гостиницы, где мы остановились (avendi Hotel am Griebnitzsee, Rudolf-Breitscheid-Str. 190-192, Potsdam) через озеро и над лесом поднималась верхушка этой же радиобашни: (https://www.youtube.com/watch?v=lMoUqHswL7k). Надо сказать, что первый раз эту башню над лесом увидели С. Хэнсген, Ю. Лейдерман и Петра Стегманн 14 июля, когда они поехали в Никольское, чтобы найти в лесу подходящее место для акции (см. фото к бохумской акции "Анонимные зрители").
Перед началом акции Штеффен Андре нашел в лесу странный объект - "Деревянный бюстгальтер", который я тут же решил использовать в качестве фактографического объекта ("атрибута") акции, вручив его В. Захарову с тем, чтобы он потом распилил объект на две части ("чаши") и одну из них вручил Лейдерману.
*****
В Берлине в этот раз не удалось толком посмотреть современное искусство, музеи были закрыты на реставрацию и реэкспозицию (кроме Бойса в Hamburger Bahnhof) и мне пришлось ограничиться купленной книгой Дамиана Хёрста про медицинские шкафчики с лекарствами. Несмотря на то, что совриск в этой поездке повернулся ко мне исключительно аптечной, фармакологической стороной (как и вообще жизнь в старости), для меня эта серия работ Херста очень важна: именно на этой теме коробок от лекарств российское концептуальное искусство (МКШ) через такую же работу в том же году - 1988 - С. Ануфриева "Люодомил" (репродукция ее есть в каталоге 1989 года выставки "Искунство") соединилось с международным совриском До 1988 года у нас всегда было отставание в эстетическом "продвинутом" дискурсе на 20, 10, в лучшем случае - на 5 лет. А тут возникла "стыковка" наподобие Союза-Аполлона, 1:1 по году.
Удалось побывать в берлинской "Беременной устрице" ("Глаз Кеннеди", Дом культур мира в Тиргартене) на отлично сделанной выставке группы "Кобра" и ситуативистов 50-60-х годов (на мой взгляд, в их эстетике и интонациях с 2000-х годов интересно работает довольно большая группа молодых московских художников- Д. Тер-Оганян, движение "Ночь" и т.д.).
Как произведение современного искусства, дизайна и архитектуры и в то же время как воплощение живого и современного религиозного духа ("вкуса к бесконечному" у Шлейермахера и Гуссерля) на меня произвела огромное впечатление лютеранская "Синяя церковь" 1961 года рядом с "Полым зубом" (особенно по удручающему контрасту с бессмысленными бетонно-мертвенными новоделами и реконструкциями церквей у нас в стиле XIX века).
