Вот уже второй день я пребываю в состоянии глубокой подавленности. Вызвано это тем, что вчера я попёрся на акцию Монастырского.
Обычно перед тем как кого-нибудь выебать в первый раз, я веду эту женщину на р. Яуза. Иногда в лосиный остров, чаще - на шлюз в Cыромятниках. И наоборот, когда я понимаю, что придется послать кого-нибудь на хуй, речь опять же о женщинах, я проделываю то же самое.
Но теперь я, наверное, брошу. Месяц назад я выяснил, что Юрий Михайлович Лужков и Сергей Семёнович Собянин изнасиловали мою любимую реку Яузу, обложив ее дикие берега декоративным камнем.
Вышеизложенное никак не повлияло на мое восприятие произведения
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
Этот проект работает с тщеславием потребляющего его. Когда ты понимаешь, что для тебя сейчас важнее всего на свете - написана ли твоя мудацкая фамилия мелким шрифтом на ядовито-фиолетовой тряпке, в изуродованном Собяниным лесу, над изнасилованной рекой - это действует на тебя как удар током.
Это похоже на то, как в начале 80-х, юный художник, подписчик журнала «юный художник», ты выходишь на Кадашевскую набережную и видишь за каналом, лицом к тебе, памятник Репину, и понимаешь, что никогда этот канал не преодолеешь.
Никогда, бля.
Новому поколению это чувство незнакомо, в 94-ом году открылся Лужков мост, сделавший Репина доступным, но и загородивший его – в створе Лаврушинского переулка торчит одна голова.
---------------------------------------