TRANSLATION IN ENGLISH
А. Монастырский
Между Грановским и Достоевским
Ввести в акцию фонограмму-заместитель меня заставил страх. С утра за день до акции я закачал в плеер фонограмму с письмом Кожевникова 20 года, где он описывает историю с Плавильщиковым, послушал ее начало и впал в ужас – настолько подробно он описывает случившееся со стрельбой, раной и т.д., именно как, видимо, он привык описывать во всех подробностях строение насекомых. Я даже решил, что акцию делать не будем как неудачную по замыслу и сюжету. Но вскоре придумал формальный ход с фонограммой-заместителем, которая построена на самоописании без нарративов, и все встало на свои «дальние» места: психопатический сюжет со стрельбой отъехал в моем сознании куда-то к горизонту и перестал пугать и вызывать отвращение. Да и вообще в свете этой фонограммы все смыслы акции – общественно-политические, топографические и т.д. потеряли для меня актуальное значение. Путешествие от могилы либерала Грановского (прототипа старшего Верховенского в романе Достоевского «Бесы») до памятника автору этого романа и консерватору Достоевскому превратилось в путешествие по семантическому лесу, в котором были «найдены»: две надгробные стелы – Грановскому («Верховенскому») – красная, и Верховскому – черная, с головой самого Верховского, привезенной из Китая в 1901 году, скелеты животных, два энтомолога, причем в сюжете, как будто взятом из романа Достоевского, большевики и памятник Достоевскому. Такое вот смысловое нагромождение в беспросветном лесу русской части палестинского канона. Формалистическая фонограмма-заместитель, прослушанная Захаровом в музее, представляется мне чистой, большой поляной в этом темном и непролазном лесу, стоя на которой можно увидеть небо над головой.
Надо сказать, на Пятницком кладбище «древнеегипетская», высокая стела Грановского производит очень хорошее, светлое впечатление. Причем она расположена в ограде, где похоронены Щепкины (включая актера), два декабриста (Раич, учитель Тютчева) и другие деятели культуры 19 века, в основном. При первом посещении этого места на кладбище у меня возникло такое «видение» как бы (как фантазия), что вот эти все десятки тысяч «бытовых» могил вокруг этих культурных могил 19 века – это как бы такое «море тьмы» реальных людей, в подавляющей массе неизвестных, имена, погруженные в неизвестность, и вот они родились, жили, учились, работали, ругались, болели и умерли – все это реальные жизни. И как будто там какой-то мучительный процесс жизни еще не завершен, в этих могилах, в этом «океане тьмы», он продолжается, какие-то перерождения и т.д., а вот этот островок культуры с Грановским в центре, со стелой – это не реальное, как будто там реальных могил и людей в них – нет, это просто такие памятники для туристов, такое облегченное что-то, беспроблемное, завершенное как культура, а не реальность, не жизнь. Но это, конечно, такое «настроенческое видение», не имеющее отношения к действительному положению дел. Возможно, это чувство «освобожденности» культурных могил возникло у меня еще и из-за того, что они – люди 19 века, уже полностью истлели их останки, да и родственников уже, может, и нет и поэтому их смерть давно уже не переживается как актуальная, «живая». Кроме того, и памятники «культурных» очень отличаются от типовых черных плит «бытовых» могил вокруг.
Сфотографировать Вадика с треугольником 130 у могилы Верховского мы не смогли потому, что там рядом на соседней могиле производилась ее очистка довольно грубыми и скандалистыми на вид (как нам показалось) мужиком и бабой. Мы просто прошли мимо стелы Верховского и стали гулять по кладбищу в надежде, что эти скоро уйдут, но они долго не уходили и мы решили упустить эпизод с Верховским из сюжета акции. Так что никакого выхода из палестинского канона в дальневосточный через эту историю с головой Верховского и китайскими боксерами-даосами на уровне события акции практически не произошло, но на уровне документации (там же, где находится и фонограмма-оригинал с энтомологами) он существует – текст об этом происшествии с головой и фото стелы Верховского. И вот эти два трагических и кровавых эпизода в духе Достоевского, два эпизода хоррора – стрельба одного энтомолога в голову другому и отрубленная голова инженера путей сообщения, не попали на актуально-событийный горизонт акции, а промелькнули документационным фоном среди камней и костей, из которых была построена пространственно-временная сюжетика акционной событийности.
История с энтомологами произошла в 1920 году в той квартире, в которую можно было попасть, пройдя через костный зал зоомузея, где во время акции Захаровым прослушивалась фонограмма-заместитель. Сохранилась дверь, которая вела из этого зала в квартиру Кожевникова.
И в этом же, 1920 году, Шереметевская улица, начинающаяся прямо от здания зоомузея, была переименована в улицу Грановского и оставалась таковой до 1993 года. То есть все эти главные большевики, чьи мемориальные доски задействованы в сюжете акции, жили и умирали именно на улице Грановского, в пятом доме Советов. Когда Троцкого изгнали из Кремля и до его отъезда из Москвы, он тоже жил в этом доме. Жил там и Н. С. Хрущев, но почему-то его мемориальной доски на доме нет. Удивительно, что практически все большевистские маршалы, военное начальство жило в этом доме: Фрунзе, Буденный, Ворошилов, Тимошенко и т.д.
Для пластики акции важна интенсивная кучность скелетов в костном зале зоомузея и такая же кучность большевистского начальства в соседнем с зоомузеем доме на Грановского – как кучность проживания их самих в свое время, так и кучность мемориальных досок в их честь – 19 штук на одном доме!
28.4.2012.