Описательные тексты акций Коллективных Действий, фото и видео
КАРТЫ КД | ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ КАРТЫ КД | QR-ART | БУХГАЛТЕРИЯ КД
МОСКОВСКИЙ КОНЦЕПТУАЛИЗМ
Позвонил А.М., сказал, что оставил в лесу на просеке очень ценный объект (стоимостью 32 тысячи) и очень просил съездить и забрать (хотя он «не уверен - там он еще или нет»). Еще была мотивация: ощущение, что вот она стоит – золотая осень и ее тоже срочно нужно взять, все эти впечатления от солнечных золотистых картин природы. А.М. не уточнил, что за «объект» он оставил на просеке и почему мне предлагается вторжение в пустое действие и вполне рациональное, материализованное в объекте событие? В общем, была интрига и тайна, раскрыть которую позволит мое путешествие. Я не любитель одиноких прогулок, для меня прогулка - совместное проживание пути (разговоры, общение, не отделимое от переживания пространства/времени и совместное движение). Поэтому меня обрадовал А.М., когда сообщил, что еще поедет Ян Тамкович (Гинзбург) - сотрудник библиотеки ММСИ, художник, исследователь и куратор в одном лице. Думаю, он буквально превращает историю искусства в сверхценные инсталляционные объекты, выстраивая мифологии и плетя паутины сакральности. В инсталляциях Яна любая бумажка, карточка или даже тиражная копия становятся предметом искусства. Но, в отличие от белого куба, этой машины, производящей произведения искусства, структуры КД не объективируют искусство и всегда сохраняют за любой попадающей в поле акций КД вещью статус «технического объекта».
Не было долгих приготовлений и сложно выстроенного ожидания события (как то описывает И.К. https://conceptualism.letov.ru/Rasskaz-Kabakova-ob-akcii-M.html ) – но ожидание было другого рода. Оставленный в лесу объект, находясь в поле «пустого действия», определяет пространство сакрального с его аурой таинственности, и вхождение в сакральное, возможно, позволит что-то прояснить. Все же, отсутствие организаторов, конструирующих сложную схему созерцаний, и конкретика материального объекта, вышедшего на первый план моего ментального созерцания перспектив поездки, были весьма необычны и немного беспокоили меня. Отсутствовали и фото-отчеты об акции в соцсетях (как правило появляющиеся уже в момент проведения акции) и на сайте КД отчет о ней появился уже после нашей поездки. Так, пребывая в неведении относительно названия акции, того, что произошло, и кто участвовал, я отправилась на место происшествия с мыслями о том, откуда вообще в акциях КД мог появиться объект? Практики КД всегда выстраивались вокруг пространственно-временных созерцаний и технические объекты КД являются лишь средством в построении события и его субъективного переживания. Такими были, например, фиолетовый занавес, инвентарь акции «Русский мир» или серебряные объекты «М». Их значение, как я всегда полагала, не отличалось от таких технических помощников как магнитофоны, приемники, фонарики, часы, веревки и тп. Возможно, некоторое изменение значения технического объекта наметилось в нулевых, когда возникла поляна библиотеки и на ней появилась черепаха (на месте ранее закопанных/выкопанных часов). Позже она была перемещена на просеку Хайдеггера (131-перемещение-4), но затем исчезла. Позже, совсем на непродолжительное время там же мелькнул кэрролловский Белый кролик с часами (он тоже стал добычей похитителей). Просека Хайдеггера, возникнув, вероятно, после акции Лозунг-2003, как раз фиксировала переход от пространственной к временной геометрии в деятельности КД. Этот переход произошел под внешним давлением: пространственность Киевогородского поля пала жертвой неумолимого роста частного сектора, удобренного капиталистическими формами отношений. Но переместившись в «пространства сознания», дискурс КД все так же оставался равнодушен к вещи-объекту. https://conceptualism.letov.ru/Monastyrski-prohod-cherez-proseku.html
На место добрались быстро. Ян, пока меня ждал на Савеловском вокзале, купил билеты. Электричка (кажется, все же это было МЦД?) подошла через 10 минут. Отмечаем, что новый дизайн поездов РЖД ориентируется на работы Эрика Булатова, особенно сходство чувствуется с новой работой в Выксе, где на днях сделали большое его граффити «стой-иди». Дорога знакомая – Бескудниково, Лианозово, Долгопрудная, Водники, хлебники и лобники. В лобниках – выходим (Ян впервые едет на легендарное Киевогорское поле и поэтому я оказываюсь в некотором роде экскурсоводом). Но в окно смотреть почти не успеваем - всю дорогу обсуждаем круг художников московского концептуализма. Сейчас Ян работает над проектом, в основе которого лежит его исследование разнообразных материалов, связанных с «Рыбной выставкой». Мы друг друга невероятно хорошо понимаем. Да, все не случайно. «Рыбная выставка», состоявшаяся в 1990 г недалеко от Киевогорского поля на даче у Н.П., которая в то время была официальным музеем МАНИ, стала переломным событием в истории круга московского концептуализма. Собственно, она зафиксировала появление материального объекта и положила начало инсталляционной работе Л.Е. и И.М. Ян делится рассказами о своих исследованиях и успехах, вызывающих восхищение у охотника за артефактами. Ему удалось «откопать» редкие фотографии с той выставки советских художников, каталог которой И.М. нашел на помойке и который стал основой для выставки на даче у Н.П. Постепенно переходим к кейсу музейного хранения предмета искусства, перетираем сплетни и истории о находках на помойках и кражах в музеях художественных предметов. Захватывающие дух темы.
В автобусе до Киевогорского поля продолжаю свою экскурсию: демонстрирую Яну ретрофутуристические редимейды Лобни, они здесь широко распространены. Их ставят на высокие постаменты (с диагональю задранного носа ввысь). Это разнообразного рода модели самолетов и подлинные антикварные автомобили... Встречаются и танки, и грузовики времен второй мировой. Из окна автобуса мы рассматривали эти ленд объекты. В числе прочего мне запомнились – растяжка, что-то типа «ни шагу дальше» и новенькие противотанковые ежи: патриотическая пропаганда усугубляется день ото дня.
Мы вышли из автобуса и Ян открыл в телефоне смс А.М. с описанием дороги до объекта. Оно было весьма подробным, вплоть до упоминания «четырех дубов справа», так что эта часть пути стала похожа на прохождения квеста. Без теплых и ласкающих объятий группы, передвигающихся нестройной рассеянной цепочкой, ведомой «организаторами», акция казалось какой-то ненастоящей. Впрочем, я и сама легко сориентировалась и мы быстро дошли по тропинке в лесу прямо до хорошо знакомого мне места между двух берез. Это место «смотровой площадки» КД, начиная с портрета Хайдеггера. Здесь разворачиваются ментальные созерцания http://moscowartmagazine.com/issue/7/article/102 . Поэтому было как то совсем естественно обнаружить там огромную золотую раму и антикварную фотографию Льва Николаевича Толстого, наполовину растворенного в березках, отражающихся на поверхности стекла. Вот они - золотая очень осень и солнце русской литературы. Весомость этого объекта, как физическая, так и ментальная были подчеркнуты микро-размером фото Хайдеггера в Лозунге-2003. Но тогда вокруг маленького фото в скромной деревянной рамочке собралась многочисленная группа, с трудом уместившаяся между двух берез. Теперь была большая рама и только мы вдвоем с Яном. На второй березе были замотаны грубые «крестьянские» веревки, которые нам предлагалось размотать и обвязать вокруг рамы с Толстым. Ян позвонил А.М. – он находился в Сокольниках. Мы ловко проделали манипуляции с веревками, как бы совершая обратное действие – перематывая кинопленку в обратном направлении, Ян размотал обмотки и перевязал ими раму. Теперь объект был готов к совершению обратного пути.
Вообще, конечно, рама вопила о произведении искусства и предложенный нам А.М. «аукцион» по книге перемен, последнее время ставший регулярным в практиках КД, тоже подчеркивал ценность объекта, который, на мой взгляд, уже не совсем можно было назвать техническим. Он приобретал статус сюрприза-сувенира – ценного материального воплощения о посещении акции КД. Но меня больше занимало перемещение Толстого в золотой раме в общественном транспорте. Мне очень нравилась мысль, что вот ушедший из своего поместья странствовать по России граф, посредством наших действий, продолжает свое путешествие. Мы отказались от идеи вызвать такси и загрузили раму в маршрутку. Для ее пассажиров это стало не очень комфортным соседством, нас даже спросили, что это мы такое делаем? В электричке народ более прострированный – особого интереса попутчик в раме не вызвал. Здесь мы созвонились с А.М., назвали цифры 38 и 52 – кажется выпало число 60. Ян выиграл раму с фото, а я – веревки. По-моему веревки не менее важный (а возможно, и более важный технически) объект. Они представляют вид традиционных технических объектов КД (фиолетовые веревки, красные намотки, просто веревки, нитки черные и белые и далее). Веревки, безусловно, как волшебные предметы, управляют временем и способны выстраивать ментальную геометрию, а не только пространственную. В этом смысле, конечно, чисто визуальный, созерцательный объект рама – слабее. И вообще предмет-рама в словаре КД - это помойка трансцендентностей (хотя не думаю, что предмет-рама - это обязательно рама)... Но я все же решила подарить Яну свои веревки – мне показалось, что снимать их с рамы не очень хорошая идея... Вместе с веревками рама намного эффектнее, чем без них. Да и везти Яну портрет было бы без веревок несподручно.