В середине века девятнадцатого
году в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом
Господину Н. члену одного малоизвестного интеллектуального общества
Приснился чудной сон:
Стоит он посреди улицы деревенской, среди людей молодых
Странно одетых,
и сам он одет так же странно
Вот они уже поднимаются в гору и несут красное полотнище.
Погода совсем не ветреная, четверо несут,
а остальные мельтешат, бегают вокруг,
а вот они все собрались как будто в лесу,
но на берегу реки, из-за ветвей не видно ничего.
А все смотрят на другой берег,
Ну и господин Н. смотрит, и красное полотнище виднеется из-за ветвей.
Вот он уже рядом с полотнищем,
поворачивает голову и видит, как к нему несутся две собаки.
Господин Н. стоит как вкопанный, а собаки подбегают и начинают кружить вокруг него
Всё быстрей и быстрей, начинает кружиться голова, и он проваливается вниз.
Вдруг просыпается, переворачивается на другой бок, левый,
И с мыслью: «Привидится же всякое», вновь погружается в сон.
Теперь уж видится ему, долина, и гигантские железные столбы,
Но не столбы, а будто арки огромные,
И люди все уходят вдаль, а он один, отстал,
Стоит и кричит: «Пождите- то, меня - то, постойте…»,
Но силуэты постепенно удаляются, сливаясь с горизонтом,
И голос его, надрывистый, всё тише-тише.
Просыпается, господин Н.,
В поту весь, растревоженный, и так и лежит, глаз не сомкнув
Пока прислуга его, Антип, не зовет к завтраку.
А вечером, на очередном собрании интеллектуального общества,
Ни с того ни с сего, всегда молчаливый господин Н. берёт слово
И эмоционально, размахивая руками, рассказывает собравшимся свой сон,
Только получается не пересказ, а набор слов:
полотнище, пустота,
лозунг, ветки, река
собаки, квадрат, сова,
вываливающиеся слова…
От волнения язык его заплетается, воздуха не хватает,
И едва закончив свой сумбурный рассказ, валится господин Н. на стул,
Озирается вокруг, а все сидят, смеются в голос:
«Ах-аха, ох-охо, ветки, полотнища…»
И, вдруг, председательствующий, господин М.
встаёт, и, смеясь, тычет пальцем в Н.,
Не в силах прекратить смех, другой рукой он бьет себя по ноге
«Ну ты, аха-ха… Ну ты, батенька и пёрнул».