I wish this would be your colour
I wish this would be your colour
I wish this would be your colour
Your colour, I wish
Einsturzende Neubauten, Sabrina
Приключение 27-го апреля 2018 года началось для меня во дворе старого московского дома, у высохшего фонтана. Фонтан украшали скульптуры, неиндетифицируемо утолщённые и шершавые из-за многолетних слоёв покраски. Был пасмурный, в меру холодный весенний день. Я чувствовал своё родство с фонтанными скульптурами: «человек в советской одежде». В межсезонье каждый, кто оказался в русском пейзаже (и даже сам русский пейзаж) – «в советской одежде». На месте встречи ждал Юрий Лейдерман. Он пришёл раньше всех, и я был рад его видеть. Мы немного побеседовали, поджидая остальных, и тронулись в путь.
«Одетая в советскую одежду» дорога довольно быстро вывела нас с задворков жилых домов на холмистую опушку леса, начало лесопарка. У одного из холмов, что повыше, устроители акции скомандовали всем остановиться, а затем, поднявшись на вершину, развернули белое полотнище с мелко набранным текстом. Его искусственная белизна и принтерная чёткость составила отрадный контраст небу, земле, растениям, нам – всему, что «одето в советскую одежду». Удерживая надувающийся парусом и не дающий себя прочесть транспарант, Андрей Монастырский и Сергей Ромашко, начали медленно менять положение, отворачивая от нас его лицо. Совершив полный оборот против часовой стрелки и чуть опередив нас, бежавших вслед вокруг холма, устроители быстро свернули полотно, как будто его и не было, и мы продолжили путь.
Когда мы вошли в лес, на достаточное для скрытости от нас просвета опушки расстояние, нас ждала чуть более длительная остановка. Следующий транспарант – чёрный – уже не демонстрировался с рук, а был подвешен на верёвках между деревьями. Крупно набранный текст, на этот раз, хорошо читался, да и время никто не ограничивал.
Два другие лозунга – жёлтый и красный – были установлены на линии продолжения нашего пути в лес, также на расстоянии скрытости – одного с позиции другого – толщей леса. В прозрачном весеннем лесу эти расстояния составили небольшую, но достаточно протяжённую прогулку, неспешную и хрустящую. Было весело, оборачиваясь, проверять – исчез ли жёлтый (красный, чёрный)?
На пути назад на земле обнаружились жёлтые весенние первоцветы – а шли мы в тот момент от дальнего, красного, полотна к жёлтому. «Смотрите, смотрите – ЖЁЛТЫЕ НАСТУПАЮТ!» - голос Андрея Монастырского звучал сладострастием натуралиста и нежностью пирата, разглядевшего мачту на горизонте.
Оставив лозунги в лесу, вернулись обратно к холму, где пытались прочесть вращающийся текст на белом фоне. По жребию И-Цзина нам выдали фактографический материал: тот самый белый транспарант – достался счастливчику – и покрытые ламинатом портреты русских поэтов. Мне – Лев Мей. Поэты тоже были «одеты в советскую одежду» - на каждом красовалась прифотошопленная шапка-ушанка.
Яркие эстетические впечатления часто порождают ложные воспоминания. Видимо, в сознании включается литератор и что-то дописывает, смыкает незамкнувшиеся линии. Моим ложным воспоминанием (а, может быть, и не ложным) была привязавшаяся ко мне во время акции песня. Это песня, воспевающая цвета немецкого флага. Красный, Жёлтый (в песне – Золотой) и Черный описываются через уточнение оттенка через материальный образ: «это не красный, которым мы кровоточим… это красный Каберне Совиньон»…
Красный, Жёлтый и Чёрный остались украшать «одетый в советскую одежду» лес, повествуя удивлённым путникам об обстоятельствах своего появления.