При знакомстве с материалами акций КД первое, что бросается в глаза (в отличие от документации западных перформансов и российских актуальных акций 90-х годов) - огромное количество разнообразной «пустоты», «невразумительности», «неясности» и т.п. И все это - совершенно справедливо, именно так и обстоит дело с нашей группой. Мы работали (и продолжаем работать) не только на том горизонте «смыслов» временной специфики колоссальных, не урбанизированных пространств сначала СССР, а теперь России (на карте которой с точки зрения городского сознания почти все невразумительно и состоит исключительно из «белых пятен»), но и на том общем для всех культур экзистенциальном горизонте «неясности», «неразличенности», который отделяет (или объединяет) понятие «искусство» и понятие «жизнь», социальное и личное, внешнее и внутреннее и т.д.
Здесь я кратко хочу определить те зоны эстетического интереса, которые объединяют нас, членов «Коллективных действий» и наших постоянных зрителей и читателей, в единую группу на протяжении вот уже более 25 лет.
Эстетический дискурс «Коллективных действий» всегда строился в большей степени не на самих актах искусства (то, что показывалось зрителям во время перформанса), а, скорее, на сопроводительных материалах: параметры поездки к месту действия, уход с него, какие-то побочные происшествия, не имеющие прямого отношения к плану акции и т.д. То есть в обсуждения и комментирования вовлекались те зоны происходящего, где искусство еще не доминирует над обыденностью жизни. Например, группа зрителей собирается на вокзале, чтобы ехать на акцию КД. Дорога к месту действия может растянуться на полтора часа - минут сорок на электричке, потом ждать автобуса, минут двадцать на автобусе и минут двадцать пешком до поля. В этом полуторачасовом перемещении из Москвы загород, казалось бы, нет никакого искусства. И, однако, в каком-то смысле оно уже есть - ведь зрители знают о предстоящем событии, они объединились в группу с определенной целью: ехать на поле, чтобы увидеть перформанс. Собравшись на вокзале, они уже вступили в предварительную демонстрационную зону акции. Все эти предварительные зоны, зоны "последействия" и т.д. были введены нами в структуру эстетического дискурса с помощью больших пауз непосредственно в действии, в акции, с самого начала работы КД. Эти паузы во время разворачивания перформансов мы называем «пустым действием», определяя его как «внедемонстрационное время протекания события». Например, зрители собрались на краю поля. Из леса вышел участник, прошел немного вглубь поля и залег в яму. Его не видно. Время тянется. Прошло две минуты, пять минут, десять. Поле пустое. Где участник? Лежит в яме или уже куда-то уполз? Продолжается ли действие или оно уже давно закончилось, в тот момент, когда участник лег в яму? Зрители этого не знают. Или другой пример. Группа зрителей солнечным апрельским днем собралась на пустом заснеженном поле. Из-под снега звенит звонок. Больше ничего не происходит. Зрители уходят с поля. Звонок остается звенеть. Кончилось действие или нет? Ведь звонок-то продолжает звенеть! Зрители этого не знают. Это может выясниться только потом, когда они познакомятся с описательным текстом акции и с комментариями к ней. Вот такие элементы «непроисходящего» мы и называем «пустым действием». Подобного рода «паузы» использовались Кейджем (вспомним его пьесу «4.33»). Много «пустого ожидания» есть в альбомах Кабакова и в его «пустых» больших работах.
У этих «пауз» есть свой парадигматический ряд, свой ритм. Но он выстраивается не по отношению к другим – событийным - элементам акции, а на более широком горизонте происходящего, на границе искусства и жизни, там, где жизнь находится в состоянии ожидания искусства, а искусство, в свою очередь, в ожидании жизни. Конечно, это ситуация «неясности» - с психологической точки зрения. Но с точки зрения эстетического дискурса как составной части философствования эта неясность, причем постоянная, становится проблемой, источником конструирования эстетической инструментальности, с помощью которой исследуются созерцательные возможности искусства.
Итак, эти паузы внутри действия актуализируют другие «паузы», а именно, происходящее до акционного события, после него и те пространства обработки материала, где происходит его комментирование, обсуждение, оценка и т.п. Вот эти пространства «до», «после» и фактографические пространства и есть главный предмет эстетического интереса «Коллективных действий». Именно в них развертывается истинная событийность наших «акций» - а не просто на поле перед зрителями. Наши «художественные» элементы, из которых конструируются акции, равным образом можно встретить как в искусстве, так и в обыденной жизни, например - «группа», «человек вдали», «хождение», «удаление», «звук», «свет» и т.п. Иногда бывает довольно трудно отделить то, что происходит по плану акции, от того, что в том же самом месте и времени происходит само по себе, в обыденности. Можно сказать, что элементы акций КД - это цитаты из реальной жизни, ready made, взятый из свободной зоны случайных впечатлений: появился из-за поворота человек, прошел по полю, исчез в лесу, проехал велосипедист, ветер наклонил верхушку дерева и т. п.
В своих статьях, исследуя дискурс КД, я называю эту «свободную зону случайных впечатлений» экспозиционным знаковым полем, рассматривая его в соотнесенности с демонстрационным знаковым полем, куда входят все пространственно-временные события, запланированные художественным действием акции. В наших акциях рассматривается именно экспозиционное поле, а демонстрационное поле (собственно художественное событие) полагается как система наблюдательных позиций, «смотровых площадок», откуда и происходит созерцание экспозиционных пространств. Причем это созерцание происходит, как правило, уже после события, не в самом действии, а в тексте - в обсуждениях, статьях, комментариях и т. д. Примером такого «текстового созерцания» является работа «Кольцо КД», которую я сделал в 1996 году. Она целиком построена на «паузах». Знаками пауз в данном случае выступают числа, обозначающие количество месяцев, прошедшее между акциями, расположенными в последовательном временном порядке. На первом листе стоит цифра «1» с арифметическим значком «меньше» - это значит, что между первой и второй акцией КД прошло меньше одного месяца. На втором листе - цифра «6» (количество месяцев между второй и третьей акцией) и т.д. В результате получилась полоса с цифрами, состоящая из 63 элементов. Между этими элементами возникли любопытные взаимодействия. Я назвал эту работу «Кольцом КД», исходя из довольно странного соотношения между первыми двумя листами, цифры на которых дают число «16», и последним листом, на котором обозначен месячный промежуток времени между последней акцией КД первого периода деятельности и первой акцией, когда деятельность группы была возобновлена (между 1990 и 1995 годом группа не работала). Это число - «61» - оказалось зеркальным отражением первого десятичного числа, представленного на первых двух листах - «16». Таким образом возник как бы «законченный», «закольцованный» ряд экспозиционных «пауз», экспозиционный ритм работы КД с 1976 по 1995 годы. «Кольцо КД» - это фактографическое пространство, документ, который стоит в одном ряду с другими формами документации акций: описательными текстами, фотографиями, видеозаписями, схемами и т.д. В нем документируются «промежутки» между событиями, которые, с одной стороны, всегда больше, важнее и продуктивнее самих событий, с другой стороны - именно они, эти названные промежутки, паузы, объединяют отдельные акции в единый ряд, в единую серию. Числа всегда связываются с музыкой. Через «Кольцо КД» (если посмотротреть на эту работу как на партитуру) мы можем понять перформансы «Коллективных действий» и как музыкальное произведение, тем более, что происхождение перформансов хорошо просматривается в истории музыки ХХ века.
Таким образом деятельность КД в равной степени можно отнести и к литературе («роман»), и к изобразительному искусству (история перформанса), и к музыке (аудиодискурс). В разные времена «актуализируется» то или иное «сквозное» прочтение материалов группы «Коллективных действий». КД никогда не занималось искусством в том смысле, когда говорят о какой-то результативной деятельности, о создании конкретных произведений искусства. Метапозиция КД - эстетическая практика, эстетический дискурс. Для нас всегда был важен процесс, а не результат. Это легко понять, если человек в состоянии отличить поэзис (или мелос) от собственно поэзии (или музыки), правильно расставив созерцательные акценты - пространственные и временные (именно пространство и время - истинные «герои» и «персонажи» «Поездок за город», а не зрители или мы, авторы и устроители акций).